СОМНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ВЫБОРОВ НОБЕЛЕВСКИХ ЛАУРЕАТОВ
1.
Цитата. «Существуют Нобелевские комитеты. Но окончательно присуждает премии по физике, химии, экономике Королевская Академия Наук в Стокгольме по представлению Нобелевских Комитетов. Премию по медицине присуждает Каролинский медико-хирургический институт в Стокгольме. А премию мира присуждает нобелевский комитет Норвежского парламента. (Так получилось потому, что во времена Нобеля Швеция и Норвегия были единым государством.)
Кто выдвигает кандидатов в лауреаты? Сами лауреаты, а также, например, члены Королевской Академии Наук. Мне, как члену этой Академии, каждый год приходят приглашения назвать кандидатов по трем направлениям — химии, физике, экономике. Таких приглашений Академия высылает сотни. Причем процесс выдвижения кандидатов — это абсолютно конфиденциальная процедура. Я не имею права никому говорить о том, кого выдвигаю, даже самому кандидату. Также конфиденциальны и все последующие процедуры по определению лауреатов. Что у них там происходит? Это черный ящик, это никому не известно. Тайна, покрытая мраком. Мы лишь видим, как каждый год 10 декабря, в день смерти Нобеля, шведский король вручает премии. Сведения о том, кто кого представлял засекречиваются на 50 лет. И вот сейчас можно наблюдать по рассекреченным данным, как присуждались премии более 50 лет назад, какие были интриги, кто с кем конкурировал, как работал фактор личных симпатий и антипатий. Почему, например, Менделеев, безусловно заслуживший Нобелевскую, не получил ее, недобрав голосов. Эти раскрытые интриги читаются как увлекательный роман.
Огромное количество премий по науке присуждено американцам — их более сотни. Для сравнения: нашим — меньше десяти. Означает ли это, что таково реальное соотношение научных вкладов американских и наших ученых? Нет! Мне представляется процесс производства нобелевских лауреатов, как говорят химики, автокаталитической реакцией, то есть такой, которая сама себя ускоряет. Ведь что получается? Новых кандидатов в лауреаты выдвигают старые лауреаты, и чем больше лауреатов-американцев, тем больше американцев-кандидатов. Самоускоряющийся процесс. Это, как отметил английский журнал «Нейчур», «нобелевский шовинизм», Причем писал об этом профессор Мальмстрем, который сам был председателем Нобелевского комитета по химии. Вот пример. В 1988 году премия по химии была присуждена трем немцам. Так вот, их работу не заметил, а их самих не выдвинул кандидатом ни один американский ученый.
Да, Нобелевские премии — самые престижные в науке, но сказать, что их получают самые достойные, нельзя. Иногда, читая списки лауреатов, просто испытываешь недоумение. Правда, в этом году, на мой взгляд, все премии были получены учеными заслуженно. Их вклад в науку очень велик». (Гольданский В.И., академик. Нобелевские премии 1995 // Огонек. 1995. N43).
Клановость влечет за собой тенденциозность.
2. недооценка или предубеждение?
Цитата. «Чтобы изобразить Советский Союз отсталым в научно-техническом отношении, часто используется «нобелевский миф»: мол, по количеству нобелевских лауреатов в стране можно судить о качестве ее творческого, интеллектуального потенциала…
Вклад России и Советского Союза в общечеловеческую сокровищницу духовной культуры отмечался Нобелевскими премиями крайне редко. Не присудили их величайшему химику мира Дмитрию Менделееву, изобретателю радио Александру Попову, создателю сейсмологии Борису Голицыну, творцу физико-химического анализа Николаю Курнакову, основоположнику науки о биосфере, радиогеологии, биогеохимии Владимиру Вернадскому. До Октябрьской революции 1917 года лишь двое русских — Иван Павлов в 1904 г. и Илья Мечников в 1908 г. — были удостоены этой награды, которой с 1901 г. отличают выдающиеся достижения в области физики, химии, физиологии и медицины.
«На Западе игнорирование или недооценка деятельности ученых и изобретателей нашей страны сделалась своего рода дурной традицией», — свидетельствует историк науки и техники профессор В. Виргинский. Традиция давняя: «Запад продолжает смотреть на все русское со значительной долей презрения», — возмущался еще сто лет назад профессор В. Марковников — представитель российской химии, которая к тому времени выдвинулась на первое место в мире благодаря достижениям Менделеева, Бутлерова и других.
Доходило до нелепостей. Так, при рассмотрении кандидатур на Нобелевскую премию 1906 г. по химии в Стокгольме заспорили: кто достойней — Муассан или Менделеев? Постановили: Анри Муассан (Франция). Он первым выделил фтор и изучил его свойства, сконструировал электропечь… Всё это, однако, несравнимо с заслугами Менделеева — создателя периодической системы элементов, основоположника всей современной химии и во многом физики, прежде всего атомной. В 1907 г. Менделеев скончался. А нобелевскими лаврами увенчивают лишь прижизненно. И потому не с русским изобретателем радио Александром Поповым, а с немцем Карлом Брауном поделил их итальянец Гульемо Маркони в 1909 г. (Попова уже не было в живых, он умер в 1906 г.) В стокгольмские анналы и затем в энциклопедии Запада попали как пионеры беспроволочной телеграфии Маркони и Браун без Попова.
«Логика» награждающих потрясала порой и западную общественность. Их избранником 1918 г. оказался «отец химического оружия» Фриц Габер (Германия) — один из военных преступников, подлежавших выдаче по требованию ряда держав. Габер, кроме занятий наукой, участвовал в изготовлении и даже применении боевых отравляющих веществ: он лично начал газовую атаку у Ипра в Бельгии 22 апреля 1915 г.
В том же, 1915 г. Николай Зелинский (1861 — 1953) изобрел высокоэффективный противогаз, спасший тысячи и тысячи людей от мучительных страданий и смерти на фронтах первой мировой в разных странах. Но Зелинский так и не дождался Нобелевской премии, хотя как химик сделал не меньше, чем многие ее лауреаты” (Баранов Ю., радиоинженер, Бобров Л., научный обозреватель // Спутник. 1990. №5, С.105-107).
Давайте поподробнее рассмотрим некоторые факты из почти столетней истории премии. Остановимся на премиях в области литературы, экономики и Премии мира.
Цитата: «Присуждение нобелевских премий, особенно в за литературные произведения и деятельность за пользу мира, нередко определяется политическими интересами. Так, в 1947 году Премию получил писатель Андре Жид, в годы второй мировой войны сотрудничавший с гитлеровцами. За 1950 год литературная премия была присуждена философу Бертрану Расселу. Премии мира получили политические деятели Т. Рузвельт (1906), являвшийся сторонником экспансионистской политики США, одиозный генерал Дж. Маршалл (в 1953 году), автор известного «плана Маршалла» — одного из планов ведения «холодной войны».
Остановимся пока на этом и обратим внимание на Премию мира. В завещании записано: «…тому, кто внесет весомый вклад в сплочение народов, уничтожение рабства, снижение численности существующих армий и содействие мирной договоренности». А теперь обратимся к фактам. «До конца Второй мировой войны лауреатами Нобелевской премии мира становились в основном борцы с фашизмом, пацифисты и т.д. Потом, соответственно, борцы с диктатурой, воплощением которой стал, разумеется, СССР. А как же деидеологизированность премий? Тут-то как раз представление о мире Нобелевского комитета очень удачно совпало с идеями «главного миротворца» второй половины ХХ века — США. Символична, к примеру, была склонность норвежцев награждать в эпоху «холодной войны» американских госсекретарей — таких лауреатов оказалось четыре, последним стал Г. Киссинджер. А вот Брежневу в свое время премию не дали. Ее получил академик Сахаров. К советским политикам Нобелевский комитет повернулся лишь в 1990 г., когда лауреатом стал Михаил Горбачев. На этот раз и американцы не возражали» (Комсомольская правда. 1993. 21 октября).
Мы далеки от мысли, что все награжденные премиями по литературе избирались лишь из конъюнктурных соображений, но факты — вещь упрямая. И на них нельзя закрывать глаза.
В 1994 году список выдающихся миротворцев, ежегодно награждаемых Нобелевской премией мира, пополнился еще тремя фамилиями. Ее поделили премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, министр иностранных дел Шимон Перес и президент Палестины Ясир Арафат. Ранее премии присуждали, как правило, двоим представителям противоборствующих сторон (Г. Киссинджер — Ле Дык Тхо; Бегин — Анвар Садад; Нельсон Мандела — Фредерик де Клерк). Теперь их трое.
Рабин и Арафат были очевидными кандидатами. В последний момент удалось включить в список Шимона Переса, тем самым сняв значительное напряжение в руководстве Израиля, ибо, как известно, двух признанных лидеров еврейского государства, мягко говоря, связывали не особо тесные отношения.
Решение Нобелевского комитета вызвало неоднозначную реакцию в мире. В Норвегии обиделись, что за бортом премии оказался покойный министр иностранных дел этой страны — Юхан-Йорген Холст, сумевший героическими усилиями усадить отбрыкивающихся израильских и палестинских представителей за стол переговоров. Кое-кого поверг в смятение тот факт, что премию получил человек, всю свою жизнь не без основания считавшимся террористом — Ясир Арафат. Наконец, многие утверждают: не слишком ли большая честь политикам, которые, заключив «рукопожатие сквозь зубы», всего лишь обещали больше не стрелять друг в друга.
А в 1995 году сообщения мировой прессы о свежеиспеченных лауреатах перемежались со скандалами вокруг Нобелевского комитета, связанные с финансовыми играми на рынке оружия или с протежированием ученых, работающих в фирмах-спонсорах. И все же главная примета суеты вокруг Нобеля — явное стремление комитета связать выбор лауреатов Премии мира и в области литературы со сложившейся международной обстановкой. Нобелевская Премия мира досталась Джозефу Родблату и возглавляемому им Пагоужскому движению. Норвежский Нобелевский комитет, присудивший эту премию, достаточно откровенно намекнул, что рассматривает это как протест против французских и китайских ядерных испытаний. В планах движения, отметившего в 1995 году сорокалетие, дальнейшая борьба за сдерживание распространения ядерного оружия, особенно в «зловредных государствах», могущих завладеть атомными секретами и шантажировать сверхоружием весь мир. «Мы можем разработать систему, с помощью которой возможность тайного создания ядерного оружия в любой стране сводится к минимуму», — сообщил Дж. Ротблат.
Выбор лауреатов заставляет задуматься о самом смысле Нобелевских Премий мира. Что они суть — политический инструмент для достижения пусть и благих, но тоже чисто политических, чисто прагматических целей? Или же это признание высокого нравственного авторитета лауреата, знак признания благодарного человечества?
