Ноосферный консерватизм и социализм в ноологии Татура

1.

То, что сегодня мы находимся не просто в режиме теоретического спора сторон, а определении Учения, Доктрины фундамента будущего страны, лично для меня очевидно. Без Учения страна-неуч обречена как и неуч-ученик. То есть мы стоим перед новой сборкой. Но масса участников процесса старательно пытается оставить всё в полуразрушенном, распадающемся, любительском состоянии. Выгодно. Они похожи на интеллектуальных шакалов, которые быка завалить не могут, а питаются тленью. Действительно в распаде интеллекта заинтересованы только шакалы от интеллекта.

И знаем их имена. Особенно массовым является теоретическое побирательство вокруг социализма – самой спорной теоретической величины уже 200 лет. И нежелание разбираться в нём удивительно, несмотря на то что история недоумений вокруг социализма – это уже история трагедий.

Мы уже поднимали этот вопрос с материале «Пчелиный социализм» и упорно требовали социалистам выяснить отношение между собой в отношении главной дилеммы: социализм – это французская версия, носящая просторечие имя эгалитаризм (уравнивание), или немецкая версия, носящая простое имя этатизм (государственность). Мы были коварны, потому что в этих версиях социализма ответ был уже налицо – нет никакого социализма, а есть эгалитаризм и этатизм.

Именно с этих позиций я не поощрял сращивание ноосферы и социализма у Субетто. И это постоянно озвучивал в дискуссиях с Татуром. И вот в последний раз я неожиданно столкнулся с аргументацией именно био-ноосферного свойства. Тезис Татура был примерно такой: всё в мире создано биологическим сообществами, коллективами – от клеток до заводов – щупальцами, руками, ногами и проч. И вот это меня задело. Получается, есть био-ноологический эквивалент – коллектив, собрание, рабочее сообщество. Это часто и не эгалитарное, и не этатистское явление, а нечто третье – почти органическое.

И вот от «пчелиного» социализма, который строился на показе несоответствия пчелиного мира мифу об эгалитарности, я и посмотрел по-иному – как на живой коллективный организм.

И вышел на исследовательские риски, когда находишь, что непозволительно.

2.

Эти риски я знал изначально, но придерживал козыри в кармане.

Дело в том, что пчелиный рой давно был символом масонского коллективизма, а пчела как символа «человека команды», достойного масона. Об этом красноречиво говорят море масонских знаков на эту тему. Да и само понятие, мы показали, идёт от корня сот (соты), другой версии никто не предложил. Вариативность контекстов и использование чисто рабочих символов – вроде молотка и кусачек – говорят о продуманности теории. Да и сами первые изначальные определения формировались вокруг производного от «сот» слова «социалис» – рядом, совместно, идти вместе и проч.,

Возникает коллизия, которую мне в свое время приятель выразил в такой формуле: Если Гитлер говорит, что дважды два четыре, – что делать?

Коллизия понятна. Но не до конца дешифрована.

3.

Тема коллективного труда – главная у всех т.н. социалистов – и возникла как пропагандистская тема вначале 19 века. Отметим, что именно тема коллективного труда отличила т.н. социалистов от утопистов, которые грезили справедливым обществом, у которого будет всё, но неким чудесным образом. Здесь же утопия снималась аргументами – коллективный труд при разделении труда и минимизации издержек путём постройки фаланг – приносил колоссальные прибыли, что давало всё всем. Фурье произвёл тонну расчётов на эту тему и на бумаге всё получалось невероятно привлекательно.

Но у коллективной прибыли был конкурент – буржуа. Напомним, что именно буржуа были экономическим классом, что составили касту масонов. Но тонкость заключалась в главной проблеме, которую не смог решить Фурье, скрыв её за неким социальным инстинктом – а кто будет организатором коллективного труда?

И скоро появились две версии: 1. сами участники 2. буржуа.

Версия самих участников выразилась (или выродилась) в анархо-синдикализм, по мне кооперативщину и полностью обанкротилась (ни один кооператив в мире не состоялся), а вот версия буржуа как организатора сегодня имеет вполне себе внятный вид. Сегодня буржуа объединяет уже не людей, уже не предприятия, а целые государства!

Так получается коллективизм – идеология буржуазности и масонства?

Тогда получается и социализм как коллективизм есть идеология буржуазности и масонства?

Тогда получается, неслучайно тысячи буржуа финансировали и финансируют социалистов, включая всех теоретиков социализма всех мастей до сих пор!

Тогда понятно, почему никто наших якобы-социалистов не может открыть тайну – и написать монографию по социализму! Потому что она уже написана. Только без лишней огласки.

4.

И вот что же делать для истины? Ведь пчёлы есть. Животных коллективов миллионы, начиная от коллектива кроны дерева, заканчивая прайдом львов. Миллионы коллективов человеческих. Миллиарды свершений коллективных. А кто испытал наслаждение коллективным трудом, тот знает, что такое коллективная эйфория, где коллективное переплавляется в самый высокий кайф, который невозможен в индивиде по определению. Огромный сгусток самых невероятный энергий, мотиваций – от покрасоваться перед девицей до доказать всем, что можешь» — эта смесь всех духовных эмоций – от любви, до желания самоутвердиться в глазах старших до инициатического экстаза – приходит на мышечном уровне!

Получается био-ноосферный, я бы даже сказал мышечный, на уровне мышечных энергий и чувства плеча, социализм именно как физиологический коллектив, перерастающий свою физиологичность в результате общего, часто эйфорического, труда. Давно замечено, что именно труд всего организма как целого, дает фантастическую эйфорию, причём соединяющую интеллектуальный экстаз и мышечную тягу.

Все, кто испытал наслаждение и чудо коллективного, мышечного труда ради общего результата, подпишутся под этим социализмом. Как тут не согласиться с Татуром?

Получается, коллективный труд вынимает из человека дух всеобщего в простой физической деятельности, фактически наяву переплавляя био- – в ноосферу осмысленного труда.

Коллектив требует от человека его лучшего качества – не только принуждая его к росту, но и вдохновляя его на рост – так как коллектив требует от человека преодоления себя-сегодняшнего в пользу общего дела, где он вырастает в большую личность, чем был! Вот синтез био и ноо – идеология одновременного роста! И консервативный компонент развития качества, конкуренции сопрягается с коллективным трудом.

Но что делать с масонским источником этого всего?

Ничего. Спокойно признать, что люди работали, как волы, а не только шпагами неофитов крестили.

5.

Масоны как теоретики, для своего времени были радикалами. Но являются ли они радикалами сегодня?

Первый масонский радикализм: труд может быть наслаждением, самореализацией человека.

Напомним, что масоны начинали в контексте жестокого библейства с однозначной константой: труд — это наказание. Причем Божье. Причем проклятием. Начиная с Адама, который был проклят и осуждён на вечный тяжкий грязный физический труд. В этом смысле масоны, реабилитировав труд, правы на сегодня или нет?

Второе. Масоны сняли сегрегацию, где работал только раб, а патриций только направлял раба. Что бы ни говорилось, но буржуа воспринимался как личный участник трудового коллектива, часто его создатель. Трудовой путь человека в коллективе как путь личной самореализации – это заслуга или как? Ведь именно эта вдохновляющая часть, что работая на коллектив, работаешь и на себя, — открытие. Прежде — ты раб, работающий на патриция. Всё. А теперь твой труд одновременно реализует высокую идею и твой частный интерес одновременно!

Причём по той традиции все буржуа начинали с грязных работ как подмастерья, потому что все бизнесы вышли из мастерских. Почему весь мировой бизнес сегодня презирает «комсомольских миллиардеров», которым в руки упали чужие богатства. И спокойно забирает их активы, чётко понимая, что чужие деньги портят сами деньги. То есть тот, кто нарушает био-ноосферные законы в области финансов становятся изгоями в даже финансовом мире!

А в этом они правы или нет?

Нет смысла реабилитировать масонов во всём. Тем более коллективный труд не всегда был понятен по формам и формату. Коллективный труд для того, чтобы продвинуть Наполеона в офицеры, потом сдать ему Тулон, потом возвести на трон, потом спасти от Суворова – это тот самый труд или что-то не очень добросовестное, не от идеи коллективного труда, а скорее, от махинации? А ведь Наполеон всегда помнил, откуда его «ноги растут». Правда, ни Тарле, ни Манфред, ни Стендаль об этом с упорством не вспомнили.

6.

Все сегодняшние попытки нарушить био-ноологические законы и попытаться выйти в режим индивидуального интереса, показали безуспешность их: законы социальной организации строятся по био-ноологии – логике (значит науке) био-ноосоциальной организации. Увы, все успешные организации напоминают здоровый улей, а банкроты — аутсайдеров, нарушивших законы био-ноосферы. Значит, чтобы не становиться соморазрушителем, есть смысл в социальном строительстве принять и признать био-ноосферные законы. Такова мысль Татура, который в некотором смысле, может этим и спасёт понятие социализма от кончины.