НЕОБХОДИМА ВЫБРАКОВКА ЭСТЕТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
Выбраковка – явление в нашей жизни, в общем, обыденное. Выбраковываются несоответствующие заданным требованиям или поврежденные детали на производстве. Выбраковываются больные, старые, несоответствующие параметрам сельскохозяйственные животные. Более-менее регулярно выбраковке подвергается гардероб или домашние вещи: Что-то пришло в негодность, что-то не соответствует моде. Список можно продолжать. И это не прихоть, не дань моде. Это необходимость. Оставаясь в процессе бракованное животное ухудшает породу. Бракованная деталь – вызывает разрушение всего механизма. Неотбракованная одежда ставит крест на репутации владельца.
В общем случае, критериев выбраковки три: износ (физическое старение), устаревание (как несоответствие современным требованиям) и несоответствие требованиям качества.
В обыденной жизни с материальными объектами всё относительно просто. Отливка с «раковиной» отправляется в переплавку. Компьютер, который «не тянет», заменяется на более новый, а старый — отправляется в утиль. Одежда прошлого сезона отправляется «в ссылку» на антресоли или на дачу. И т.д. Сложнее обстоит дело с эстетическими произведениями. Их принято относить к категории «вечных ценностей» и выбраковывать вроде бы не принято. Картины столетиями висят на стенах музеев. Литературные и музыкальные произведения переиздаются. Да, у эстетических произведений есть свойство долго жить. Но и эстетический брак живет долго, десятилетиями, а то и столетиями, формируя ложные эстетические стандарты и воздействуя на сознание людей. Более того, «давность» лет формирует иллюзию проверенного временем качества.
Можно ли здесь говорить о выбраковке? Ответ, думаю, не будет однозначным. Кто-то возмущенно воскликнет что-нибудь в духе «Рукописи не горят» или «Как вам не стыдно поднимать руку на «вечное». Кто-то вспомнит о кострах из книг. С другой стороны, чем, если не выбраковкой, занимается министерство образования, решая включать или не включать литературное произведение в учебную программу? Чем занимаются многочисленные худсоветы, редакторы, музыкальные или кинопродюсеры? Но последний случай скорее относится к явлениям новым, которые только-только пытаются выйти на публику. А как быть с уже состоявшимися, уже находящимися в обороте произведениями? Нравится нам или нет, но жизнь идет и всё меняется. Меняются идеологические установки. Появляются новые знания и т.д.
Попробуем рассмотреть на примере фильма «Софья Ковалевская», снятого в 1956-м году по пьесе одноименной Братьев Тур, написанной, в свою очередь, в 1943-м.
Здесь хотел бы сделать отступление и напомнить, что Братья Тур[1] – это достаточно известное явление советской культуры и, в частности, кино. По их сценариям сняты такие знаковые советские кинокартины как «Беспокойное хозяйство», «Встреча на Эльбе», «Посол Советского Союза». Однако на фильме «Софья Ковалевская» хотелось бы остановиться, несмотря на прочие заслуги. У нас есть серьёзные основания говорить, что фильм подлежит выбраковке. Но давайте подробнее.
О физическом износе говорить не приходится. Пленка восстанавливается, а компьютерные технологии и вовсе физический износ исключают.
Другое дело устаревание идеологическое. В 1956-м и 1943-м говорить о косном царском режиме, который не позволял женщинам получать образование и заниматься наукой было идеологически корректно. Так же идеологически корректно было говорить о мошенниках—предпринимателях, которые только и думают, как бы обмануть мало что понимающих в коммерции ученых. И то и другое было основанием для революции и, соответственно, прихода большевиков к власти и их нахождения у власти. Сейчас это не актуально с одной стороны – большевиков не только у власти, в принципе не видно. С другой – фильм вызывает сомнения с точки зрения исторической точности. Понятно, что купечество и предприниматели в России ангелами не были, как, впрочем, во всем мире и во все времена. Но их стремление к прибыли, будем справедливы, сочеталось с меценатством. Если не вспоминать известные фамилии вроде Третьяковых, и в контексте Софьи Ковалевской затронуть науку, то нужно вспомнить, что первый в мире научный авиационный институт основал в 1904-м году представитель потомственных предпринимателей Рябушинских – Д.П. Рябушнский[2]. С женским образованием также было не всё так однозначно, как показано в фильме. В любом случае, можно спокойно утверждать, что идеологически фильм устарел и современным требованиям и современным знаниям не соответствует.
Теперь давайте взглянем на фильм с точки зрения качества самого кино. Первое, что режет глаз – это Елена Юнгер в роли юной Софьи. На момент выхода фильма актрисе было 46 лет. Извините, но её героиня просто столько не прожила. Я не специалист в нервных болезнях, но сдается мне, правая половина лица актрисы ведет себя не так, как должно себя вести лицо юной, полной здоровья, выросшей без ГМО и гаджетов девушки середины XIX века. Столько же лет было и Льву Колесову — исполнителю роли Владимира Ковалевского, который также прожил существенно меньше. Это еще можно понять в театре, где труппа ограничена как по количеству, так и по квалификации актеров. Но здесь-то кино, «Ленфильм» – одна из лучших студий в стране! Это какие же образные стандарты задает «сохранившаяся во времени» продукция «Ленфильма»?
С точки зрения исторической точности, возникает ощущение, что авторы не удосужились познакомиться даже с официальной биографией своей героини. Здесь практически буквально «с водой выплеснули ребенка». В фильме напрочь отсутствует дочь Софьи и Владимира Ковалевских – Софья (Фуфа). Также отсутствует целый ряд ключевых с точки зрения судьбы С.В. Ковалевской фигур: Прежде всего, отсутствует Карл Вейерштрасс, который, собственно и сформировал Софью Ковалевскую как математика академического уровня, ввел в европейские академические круги, а затем способствовал её трудоустройству в Стокгольме. И если отсутствие в фильме Максима Ковалевского – второго (не официального) мужа и однофамильца Софьи еще можно как-то объяснить соображениями цензуры: масон, депутат царской Государственной Думы и пр.; то немецкий математик Вейерштрасс – лицо политически нейтральное. Вместо него в фильме фигурирует маловразумительный профессор Шведлиц (при всём уважении к исполнившему эту роль Бруно Френдлиху).
В конце фильма Софья Ковалевская появляется на фоне купола Исаакиевского Собора. Из диалогов становится понятно, что она преподаёт на женских курсах. А затем зритель видит прием в её честь среди русских ученых. Но это же ложь. Достоверно известно, что после 1884-го года она плотно обосновалась в Стокгольме, преподавала в местном колледже и в Россию не возвращалась. Шведская часть жизни (а это четверть!) Софьи Ковалевской в фильме не упоминается совершенно.
И если «насильственную привязку» Ковалевской к Санкт-Петербургу с «насильственным переселением» из Стокгольма в начале 1890-х еще можно как-то объяснить идеолого-патриотической установкой 1940-50-х. То отсутствие «революционной компоненты» жизни Софьи Ковалевской в фильме объяснить идеологией не получается. Причем, участие В.О. Ковалевского в польском восстании и движении Гарибальди неоднократно упоминается. А вот участие супругов Ковалевских в Парижской Коммуне умалчивается. Молчанием обойдена революционная проза Ковалевской (выполненная, кстати, на очень хорошем уровне). Исключительно в эпизоде мелькает сестра Софьи Анна – супруга одного из видных революционеров европейского уровня Виктора Жаклара. Приговоренного, кстати, за руководство Парижской Коммуной к смерти. Сама Анна была лично знакома и с Карлом Марксом, какое-то время жила в его доме в Лондоне и переводила на русский язык «Капитал». Также она была знакома с Бакуниным. Почему эта незаурядная революционерка обойдена молчанием вместе с супругом совершенно не понятно. Теоретически, их наоборот должны были размещать в лучших местах «советского революционного пантеона», вместе с сестрой-математиком. Однако полное молчание. По всей видимости, Анна и Виктор Жаклары ждут своего историка.
В общем, с точки зрения исторической, этот фильм может только заморочить людям голову. И здесь уже нужно говорить не об интерпретации, но о сознательном искажении истории. А это не позволено никакому искусству.
Подведем итог. Фильм «Софья Ковалевская» 1956-го года идеологически не актуален. Искажает историю. Как минимум, сомнителен с точки зрения качества изготовления. И поэтому подлежит выбраковке.
Возникает вопрос. Выбраковать – это как? Уничтожить копии? Вымарать упоминания из словарей и энциклопедий? – Едва ли это правильно. Во-первых, это история. А история не терпит замалчивания. Ибо теряется причинно-следственная связь. Во-вторых, запрет создает эффект запретного плода. Наверное, следует просто ставить что-то вроде штампа «выбраковано». Чтобы люди могли смотреть, но знали, что это брак. В конце концов, существуют же кое-где на производстве «Музеи брака», где показаны ошибки и рассказывается, как их не повторять. Наверное, такое уместно и в эстетической сфере.
Другой, наверное, самый главный вопрос: А на каком основании выбраковывать? Скорее всего, это должно быть решение экспертной комиссия, где каждый эксперт должен подтвердить и регулярно подтверждать свою квалификацию и, следовательно, право на экспертное суждение.
На ресурсе Bootsy.to мы начинаем публиковать главы из книги «ВЛАДИМИР КОВАЛЕВСКИЙ VS СОФЬИ КОВАЛЕВСКОЙ. — КТО ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ В ИСТОРИИ?» Первая глава (проблемная)
[1] Творческий псевдоним Л. Д. Тубельского и П. Л. Рыжея, после смерти Тубельского — П. Л. Рыжея и А.С. Рыжей.
[2] К слову, несправедливо оболганный советской пропагандой в фильме «Жуковский» 19950-го года
