«ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА» — АНТИВОЕННЫЙ РОМАН ИЛИ ТРОЦКИСТСКАЯ ПРОПАГАНДА ВОЙНЫ?

Думаю, в представлении роман «Похождения бравого солдата Швейка» не нуждается. По нему сняты фильмы, некоторые фразы из него имеют определенное хождение. В Чехии из него сделали что-то вроде национального символа. А само слово Швейк уже в известной степени стало нарицательным.

Думаю, я не ошибусь, если скажу, что Швейком в период полового созревания переболело всё мужское население. По крайней мере, среди моих знакомых нет никого, кто впервые прочитал «Швейка» в зрелые годы, зато более чем достаточно тех, кто познакомился с ним в 14-16 лет. То есть в период, когда гормоны зашкаливают, а голова, мягко говоря, отстает.

В советской школе роман не преподавали, но и не запрещали. По крайней мере, когда я в восьмом классе написал по «Швейку» сочинение, наша литераторша скривилась, но «четверку» поставила.

Буду честен, произведение, по озвученным выше причинам, мне нравилось, но сочинение, по причине недостатка собственных мыслей, я писал «по мотивам» предисловия к роману, где в духе господствующего соцреализма было заявлено, что это не просто сборник скабрезных анекдотов, но антивоенное произведение, сатира на войну. А Советский Союз в восьмидесятые за мир против войны активно боролся. Именно этим, думаю, и была обусловлена «четверка». Хотя сейчас, когда я старше нашей литераторши в те годы, эмоции и оценку профессионального филолога я, в общем, разделяю. Роман, явно не выдающийся.

Сейчас, когда я набрался жизненного и научного опыта, когда профессионально занимаюсь троцкизмом, роман встает для меня совершенно в ином свете. И он уже не кажется безобидным сборником анекдотов. Как и откровенно не тянет на антивоенный.

Начнем с того, что определимся с понятиями.

Троцкизм – это перманентная, экспортируемая революция. Это революционная война. А война — это страшно. Это противоречит человеческой природе.

Сам я войны не видел. Но когда мой отец работал на Челябинском Металлургическом Заводе, мне довелось вместе с ним побывать в компании работника его цеха — ветерана войны, Героя Советского Союза. После Войны он скромно работал подручным сталевара. По словам отца, обычно он отмалчивался, и все вопросы о войне обходил стороной, А тут, будучи в подпитии, он «разговорился»: «Ребята, это СТРАШНО.»

То же самое я слышал от своих ровесников, которые прошли Афганистан и Чечню.

То же самое говорят те, кто сейчас участвует в «спецоперации».

Война – это СТРАШНО. Это ужас на уровне безусловных рефлексов.

Поэтому у троцкистов возникает серьезнейшая проблема. Для Мировой революции нужна война. Но как отправить человека на войну вопреки его инстинкту самосохранения?

Выход один. Перекодировать страшное на смешное. То, что смешно, уже не так страшно. Это стандартный прием. Достаточно вспомнить выступления нашего выдающегося клоуна Карандаша (М.Н.Румянцева) перед бойцами Красной Армии. Геббельс, немецкий танк, там жестко высмеивались. Страшное выставлялось смешным.

По той же схеме работает Гашек. Давайте вспомним содержание романа. Там нет собственно войны. Нет ни одного боевого эпизода. Швейк сидит под арестом и в сумасшедшем доме, вместе с фельдкуратом Кацем обделывает какие-то дела и делишки, обслуживает любовницу поручика Лукаша, едет в поезде, играет в карты, разъясняется с пленными русскими – в общем, делает что угодно, только не участвует в боевых действиях. Зато там смех буквально на каждой странице. В изложении Гашека война – это веселая экскурсия с сомнительными, но приятными развлечениями за государственный счет в компании таких же шалопаев.

Роман явно ориентирован на тех, кого принято называть «допризывная молодежь». Тех, кому еще только предстоит взять в руки оружие и кто, по замыслу троцкистов, и должен составить ударную силу «революционной войны». Но кто еще не знает, что на самом деле представляет собой война

Тому, кто знает, что такое война, для того, чтобы сознательно идти воевать, нужны либо очень серьезные причины, например, угроза семье, стране (как расширенному пониманию семьи)[1], либо очень большие деньги, если речь идет о наемниках-профессионалах. В этом случае направленная вовне «революционная война» становится либо невозможной, либо крайне затратной. Понятно, что ни тот ни другой вариант троцкистов не устраивает. Вот и появился роман-анекдот про Швейка.

Давайте посмотрим с другой стороны. Если бы Гашек действительно хотел предотвратить войну, написать антивоенный роман, то, наверное, следовало бы писать об ужасах Первой Мировой и Гражданской войн, которые он наблюдал как непосредственный участник. Если бы война была показана как жуткая трагедия страны и народа, то получился бы действительно антивоенный роман. Повторять трагедию, особенно на себе самом не захочет никто. Но, установка была явно другой.

В заключение коснемся личности самого Гашека, точнее обстоятельств его пребывания в Красной Армии и возвращения на родину. Начиная с октября 1918-го года работает в политотделе 5-й армии Красных. Вместе с ней прошел до Иркутска. По пути успел побывать комендантом Бугульмы, заведовал редакцией армейской газеты. Напомним, что председателем РевВоенСовета республики (если по простому – главным над всеми вооружёнными силами с 1918-го  по 1925-й) был Троцкий. Он и задавал идеологическое направление в войсках. Так что напитаться идеями мировой революции – троцкизма, а заодно показать себя перед троцкистскими властями у него были все возможности.

После Гражданской Гашек купил дом в Иркутске, явно собираясь остаться всерьез и надолго. Но в ноябре 1920 года в Чехословакии разразился политический кризис, началась всеобщая забастовка, а в Кладно рабочие провозгласили «советскую республику». Чешские коммунисты в России получили распоряжение отправляться на родину, чтобы поддержать местное коммунистическое движение и готовить мировую пролетарскую революцию. И в декабре 1920-го Гашек вернулся в Прагу.

«Раздуть пожар Мировой революции» в Чехословакии у Гашека не получилось. Зато получилось реализовать задачу в рамках идеологической подготовки  — написать роман, из которого молодой человек узнает, что война – это совсем не страшно, а очень даже весело. А значит, будет весело и жизнерадостно «на штыках нести счастье и мир трудящемуся человечеству.[2]»


[1] С этим столкнулось командование Вооруженных Сил Юга России во время Гражданской войны в России. Донское казачество стойко сражалось, когда Красные приближались к их станицам, но совершенно не желали наступать на Москву. Знаменитый рейд генерала Мамантова в 1919-м казаки восприняли как «поход за зипунами» в духе разбойной казачьей вольницы и свернули его, когда решили, что пора возвращаться домой с добычей и помогать семьям собирать урожай. По словам А.И. Фурсова, «казаки вошли в историю с обозом, с обозом и вышли». («С обозом вошли» – имеется в виду, что вовремя освобождения Москвы от поляков войсками Минина и Пожарского, казакам за помощь был обещан польский обоз.)

[2] Фраза взята из приказа М.Н. Тухачевского войскам Западного фронта № 1423, г. Смоленск, 2 июля 1920 г.