«БЕСПЛАТНОЕ» ЖИЛЬЕ: Когда Государство криминал признавало.

Мы выяснили, что в СССР Государство вело себя криминальным образом, строя жильё на изъятые у граждан средства, но в собственность гражданам это жильё не передавая; что в СССР существовал официально не признанный, то есть криминальный рынок жилья. Однако этот криминал не был явным. Прямо под статьи УК оформление Государством жилья на себя, действия маклеров, обмены «по договоренности» не подпадали. А если и где-то что-то подпадало, то нужно было еще поймать с поличным.

Здесь нужно подчеркнуть очень серьезный аспект. Жилье, его распределение находилось в ведении Государства, по крайней мере, официальная часть. Это значит, что и преступления в этой сфере совершались представителями Государства. Признавать собственные преступления Государство не торопилось, хотя таковую возможность допускало[1]. И если Государство пошло на публичное признание в преступлениях своих представителей, значит, реально допекло. Значит, преступность вышла на такой уровень, что скрывать было уже нельзя и невозможно. Сейчас мы поговорим об этом на материале фильма «Взятка», показанном по советскому телевидению в 1983-м году.

Сразу хотелось бы оговориться о материале, на котором мы будем базировать наше исследование.

В отличие от кино современного, которое снимается в массе своей частными лицами и отражает частное мнение, кино советское может смело считаться государственным документом. Ибо частного кино в СССР не существовало вообще. Все фильмы снимались по заказу государства, на протяжении всего съемочного процесса его курировали специализированные органы. Тем более во всесоюзный телеэфир могли попасть только те фильмы, которые должны были попасть. Здесь всё решало Государство. Поэтому вышедший на телевизионные экраны в 1983-м году фильм «Взятка» мы можем смело считать государственным документом. (На годе выхода фильма на экраны мы делаем акцент не случайно. Об этом по поговорим ниже).

Остановимся на актерском составе. В главных ролях представители «высшей актерской лиги» СССР начала 1980-х: Иван Лапиков, Лидия Федосеева-Шукшина, Анатолий Ромашин, Альгис Арлаускас[2], Виктор Проскурин, Владимир Носик, Светлана Немоляева, Николай Парфенов, Федор Одиноков и другие. Как видим, ансамбль собрался очень представительный и в представлении не нуждается. Так что повышенное значение, которое руководство страны придавало этому фильму, очевидно.

Отдавая должное профессиональным качествам всех актеров, — все они мастера советской школы кино, — в связи с политической задачей фильма нужно выделить двоих, сыгравших в фильме роли второго плана. Юрия Каюрова и Николая Засухина. Это были особые актеры. Например, Юрий Никулин мог сыграть и жулика Балбеса и милиционера Глазычева («Ко мне Мухтар!»). Олег Даль мог сыграть и старшего лейтенанта госбезопасности Сергея Скорина («Вариант «Омега») и уголовника Брунова (детектива «Золотая Мина»). Каюров и Засухин – принципиально иное явление. Первый – «штатный» Ленин советского кино. Второй – «штатный» Молотов, к тому же один раз сыгравший Ленина. Ленин – понятно. В советской культовой иерархии он занимал верховное положение и по определению был непогрешим. Но и Молотов был культовой фигурой хоть и рангом пониже, с неоднозначной[3] биографией, тем не менее, репутацию стойкого большевика имел и подавался в советском искусстве исключительно позитивно. Актеры, сыгравшие в кино подобного рода персонажей не могли играть отрицательных персонажей, дабы не вызывать ненужных ассоциаций, ведь на эмоциональном уровне зритель не всегда разделяет актера и созданный им образ[4]. С другой стороны исполнение роли этими артистами как-бы освящало созданного ими персонажа, перенося на них часть «большевистской непогрешимости» сыгранных ими ранее персонажей. Вот и в фильме «Взятка» Юрий Каюров сыграл прокурора, а Николай Засухин – первого секретаря райкома Партии. Их появление в кадре намекало зрителю на партийную честность и порядочность персонажей, которых они представляют.

Начнем с того, что в фильме подтверждается то, о чем мы говорили в первой части нашего исследования. Когда супруга начальника райжилконторы С.К. Курихина узнает, что сын собирается жениться, первый вопрос, который она задает – кто его избранница, а главное – где живет? Узнав, что жилищные условия не лучшие, бьет тревогу. И в её интерпретации мужу вопрос женитьбы сына звучит как «В наш дом пришла беда! У нас отнимут комнату и нашего мальчика! Какая-то квартирная аферистка опутала нашего великовозрастного балбеса!» Как видим, женщина, — плоть от плоти советского общества, нормальный гражданин СССР начала 1980-х со всеми его установками и рефлексами, — сразу поднимает квартирный вопрос и сразу бьет тревогу, что могут «уплотнить». Ей в голову не приходит, что жильё ей не принадлежит, и распоряжаться им она не имеет права. Твердо уверена, что это её жилье, и оно должно остаться за ней. Но явно помнит, что существуют какие-то нормы и что на основании этих норм на ЕЁ квартиру могут покуситься. И это нельзя допустить. Поэтому выдергивает мужа с работы и требует немедленных действий. В общем, нормальная реакция советского человека при подозрении в покушении на жильё, которое он считает своим, но которое де-юре является государственным.

Однако вернемся к теме преступления признанного уголовным кодексом. Центральный сюжет фильма – получение взятки (ст. 173 УК РСФСР), сотрудницей жилконторы при распределении жилья и её разоблачение. По совету знакомой, дочь ветерана Войны Михаила Михова Ирина Ревзина дает взятку и получает положенное по закону жилье. Процесс поставлен на поток и показан подробно, в деталях. (Очевидно, что правоохранительные органы хорошо поучаствовали в создании фильма.) Сотрудница райжилконторы Оловянникова грамотно выводит человека на взятку. Затягивает дело, придумывая несуществующие препятствия. Наконец человек ломается и дает взятку. Его вынуждают так, что со стороны выглядит, будто он сам предлагает взятку, а Оловянникова нехотя соглашается. При этом её очень трудно уличить. Ведь формально она свои должностные полномочия не превышает. Выписывает людям ордера на жилье, которое им и так положено по нормативам. Нарушения формально нет. (О чем, кстати, говорит прокурор.) Взяткодатели же, зная об ответственности за дачу взятки[5], не спешат писать заявление в милицию или прокуратуру. Изобличить взяточницу удалось лишь после заявления удрученной смертью отца Ирины Ревзиной, которую журналист газеты сумел убедить, что эти люди не должны остаться безнаказанными.

Самое страшное – это обыденность взятки для Оловянниковой. Она совершенно спокойно вывела клиента на деньги, спокойно проинформировала начальника: «эти дозрели», спокойно помогла клиенту справиться с волнением и как бы нехотя взяла деньги, спокойно отсчитала долю начальника. Потом цинично рассказывает своему начальнику-соучастнику, как «пускает пыль» в глаза людям, чтобы скрыть преступные доходы. Спокойно общается с Ревзиной, предлагает дружбу. Душа компании, неплохо поет. С удовольствием, — как будто современный менеджер о бонусе, — говорит, что прописала младшую дочь к родителям «на всякий случай»[6]. Лидии Федосеевой-Шукшиной удалось создать образ не просто преступника, который преступает закон, но сознает, что преступает. Её персонаж не считает себя преступником, не считает свои действия преступными: «Люди же сами несут эти деньги.» Она чуть ли не благодетель. А то, что благодетель действует совершенно не бескорыстно и за государственный счет – её нимало не смущает.

Иное дело начальник и соучастник Оловянниковой Курихин. Анатолию Ромашину достался очень сложный персонаж. Его герой проходит путь от руководителя строительной организации – творца, созидателя, чей труд воплощен в кирпиче и бетоне до преступника. Остатки порядочности в нем борются с соблазнами легкого обогащения. Да, он покрывает свою подчиненную, у которой моральных проблем нет. Да, он участвует в преступных схемах, докладывая «наверх» нужную информацию. Да, он берет свою долю взятки. Но тратить эти деньги не решается. По фильму детонатором его раскаяния стала угроза разоблачения и уголовного дела. За кадром остался вопрос, сколько бы он еще так брал и не тратил, покрывал и мучился угрызениями совести? Так же за кадром остался вопрос был он арестован или нет?

Фронтовик Михаил Михов шокирован не потерей денег. Для него деньги – не самая большая ценность. Для него шок – получение взятки представителем Государства, в которое он безгранично верил, за которое он проливал кровь; в справедливости которого он ни секунды не сомневался. Для него шок – дача взятки ЕГО дочерью. И собственное бессилие перед произошедшим. Для него это крушение мира. Получается, что жизнь он прожил зря, если положенное ему по закону жилье, жильё, которое считает заслуженным, он получил за взятку. Вот он результат преступления.

Здесь нужно отдать должное актерскому мастерству Ивана Лапикова. На крупном плане он сыграл всю гамму чувств, которые испытал участник Войны[7], столкнувшись циничным беззаконием, нарушением всех писанных и неписанных понятий советского человека, а главное, собственным бессилием.

А кроме погибшего от тыловой подлости фронтовика, есть еще его дочь, с мужем, которые теперь знают, что вопросы в этой стране решаются не по советским законам, а через взятку. Теперь они знают, что их труд ученого и детского врача в этой стране не имеют значения. Есть знакомая дочери Тюрина, которая посоветовала дать взятку, а сама решила вопрос с Оловянниковой через работающего в мебельном магазине мужа. Есть Афанасий Петербуржский, который пытается «договориться» с Оловянниковой, прямо намекает на взятку, но явно «не дозрел». Есть «голубой воришка»[8] Курихин. Эти разуверившиеся в советском строе, вставшие на путь преступления[9] граждане страны, а не несколько сотен рублей взятки реальный ущерб от преступления

Отметим также, что начинается фильм с эпизода хищения раствора со стройки. Что было – то было. Строительство в СССР было зоной повального хищения. Заборы строек были чисто символические. Хорошо, если двери подъездов на этапе отделочных работ закрывались на замок. И если более-менее ценное имущество всё-таки закрывалось под замок, то кирпич, доски, шлакоблоки хранились под открытым небом под символической охраной в лице сторожа пенсионера. Утащить со стройки доску или несколько кирпичей в принципе за хищение не считалось. Вводя этот эпизод в фильм, создатели фильма признавали, что со стройки воруют, но демонстрировали, что никакое преступление безнаказанным не останется, благодаря бдительности сознательных советских граждан. Однако в этом же эпизоде задается и сравнительная оценка преступлений. Кража со стройки обернулась для виновника всего лишь исправительными работами. Наказание неприятное, но и не лишение свободы. Жуликоватый монтажник Кузя отделался товарищеским порицанием и исправительными работами – его временно перевели на низкооплачиваемую работу на его же стройке. И совсем иначе оценивается в фильме взятка при выделении жилья. Судя по контексту, Оловянникову ждет реальное лишение свободы. Воришка крал только раствор, наносил всего лишь материальный ущерб. Взяточник — во сто крат опаснее для страны. Он разрушал у людей веру в советский строй, веру в справедливость, в Государство. Это грозило не просто материальным ущербом, но разрушением всего устройства страны. Что, собственно, и произошло меньше чем через десятилетие. Похоже, руководство СССР поздно спохватилось.

В конце фильма есть два крайне интересных эпизода, которые дополнительно свидетельствуют об эпохе. Это когда Курихин старший приносит в райком заявление «от бывшего члена Партии». И большая сцена исключения его из Партии на бюро райкома. В конце задается вопрос «как проглядели?». Почему в фильм введены эти эпизоды? Обозначить членство Курихина в КПСС? – Зачем? В советские времена более-менее серьезные руководители и чиновники, за редким исключением, были членами Партии. Тем не менее, эпизоды введены и подчеркивается, что взяточник был членом КПСС, и прямо ставится вопрос, что он вырос в КПСС, а Партия проглядела.

И вот здесь обратим внимание на год выхода фильма. 1983. Это год, когда во главе СССР стоял выходец из КГБ Ю.В. Андропов[10]. Прямой, хоть и с оговорками, выпад в сторону КПСС говорит в пользу версии о конфликте КГБ и КПСС, который начал выходить из кулуарного в открытую форму. Обратим внимание, кстати, что «штатный Ленин» Каюров сыграл не секретаря райкома, а прокурора. Не просматривается ли здесь попытка привязать Ленина к надзорным органам (если шире — к спецслужбам), а сложную и второстепенную фигуру к КПСС? Прокурор и секретарь райкома жестко не персонифицированы и портретное сходство не требуется, и «штатного Ленина» можно было привязать, что называется, по ведомственной принадлежности, то есть поручить Каюрову играть секретаря райкома, но ему поручили роль прокурора.

Напомним также, что 1983-й год – это год крушения министра МВД Щелокова. В 1983-м году Прокуратурой СССР была создана следственная комиссия под руководством получивших впоследствии всесоюзную известность Гдляна и Иванова.

Однако в своей атаке на КПСС фильм придерживается определенных рамок. Главным циничным преступником выведен рядовой исполнитель. Её начальник (по сути – мелкий чиновник) только слабовольно поддался преступному влиянию, но сохранил остатки партийной совести. И, похоже, наказание ограничилось исключением из Партии. Уже секретарь райкома остался чист, разве что винил сам себя: «не доглядел». Надзорные органы показаны как профессионалы, сумевшие вывести на чистую воду умного, хитрого, расчетливого преступника. Высокие сферы фильм не затронул вообще – не упоминается даже городской уровень. По всей вероятности, реальным коррупционерам давали понять: «Мы всё знаем, будем карать, но пока ограничимся фигурами небольшого калибра. Так что давайте-ка поумерьте аппетиты». Такая постановка вопроса в принципе объяснима. За крупными фигурами стоят большие силы и, защищая себя, они могут пойти на самые крайние меры. А это уже гражданская война, которая никому не нужна. Разрушать страну задачи не было, ставилась задача подкорректировать правила.

Таким образом, на уровне источников, которые можно считать государственными документами, советское Государство официально, на всю страну признавало сферу «бесплатного» жилья криминальной.

Подведем итог всему исследованию:

Попытка властей СССР создать иллюзию «коммунизма» в виде «бесплатного» жилья обратилась в создание рассадника прямого и косвенного криминала, который стал одной их причин крушения СССР.


[1] Хотя раздел «Должностные преступления», то есть совершаемые в том числе

[2] Сейчас он подзабыт, но в 1983-м году это был Костя Луков из комедии Леонида Гайдая «Спортлото-82»

[3] До 1957-го занимал высшие посты в партийной и советской иерархии. В 1957-м возглавил «Антипартийную группу в составе Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова, попытавшихся в июне 1957 года сместить Н. С. Хрущёва с должности 1-го секретаря ЦК КПСС. Попытка не удалась. В.М. Молотов был понижен в должности, а в 1961-м году с подачи Хрущева и его союзников исключен из Партии по обвинению в организации «сталинских» репрессии. Восстановлен в Партии в 1984-м.

[4] Справедливости ради отметим, что в фильме «Щит и Меч» Николай Засухин сыграл эсэсовца Оскара Папке, но это было до Ленина и Молотова.

[5] Ст. 174 УК РСФСР предусматривала реальные и серьезные сроки лишения свободы.

[6] О «случае» мы писали выше.

[7] Сам Иван Лапиков всю войну проработал в  Сталинградском драматическом театре им. М. Горького и награжден медалью «За оборону Сталинграда».

[8] Персонаж романа «12 стульев» Ильфа и Петрова. «Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза. Завхоза звали Александром Яковлевичем, … Свет не видывал еще такого голубого воришки, как Александр Яковлевич.

[9] Напомним, что дача взятки также считалась преступлением. Именно поэтому Тюрину прокурор попросил задержаться после очной ставки с Оловянниковой.

[10] Генеральный секретарь ЦК КПСС (1982—1984, если точно с 12 ноября 1982-го по 9 февраля 1984-го — 1 год и 98 дней, или 463 дня), Председатель Президиума Верховного Совета СССР (1983 (16 июня) —1984).