АРМИЯ ВНЕ ПОЛИТИКИ И ИДЕОЛОГИИ?

В чем была логика большевиков? Почему одни те же люди сначала армию «демократизировали», а потом дисциплинировали?

Занимаясь личностью маршала Жукова, а если брать более широко, то военной историей СССР начала и середины ХХ века невозможно обойти стороной вопрос отношений армии, политики и идеологии. Слишком много процессов в военной сфере СССР и отчасти Российской империи сосредотачивалось именно вокруг политики и идеологии. Слишком плотно взаимодействовали советские политические и идеологические структуры с военными. В принципе, этот вопрос касается любой страны, но в нашей стране он проявился наиболее ярко в достаточно короткое по историческим меркам время.

Начнем с того, что определимся с основными понятиями. Что такое политика? Большинство словарей и энциклопедий определяют её как государственную деятельность. Кроме того, само слово происходит от греческого слова «полис» — город, государство. Исходя из этого, армия, а если шире, то все вооруженные структуры по определению являются политическими организациями, поскольку в их ведении находятся такие государственные задачи, как защита от внешнего врага или поддержание порядка внутри государства. Таким образом, армия вне политики просто немыслима.

А как же быть с известным высказыванием «Армия — вне политики», которое приписывают то одному, то другому известному лицу, историческому или современному? Здесь явно имеется ввиду обиходное понятие политики, которое подразумевает политическую борьбу, политические и околополитические дискуссии. А там, где споры о политике, там сомнения в правильности приказов командования. Для тех, кто несет смерть и сам идет на смерть – это катастрофа. Когда военный начинает сомневаться, армия перестает быть армией и превращается в вооруженную толпу. С одной стороны, инстинкт самосохранения – один из базовых инстинктов всего живого и по своей воле на смерть никто не идет. С другой – большинство людей воспитаны на принципе «не убий» и чтобы выстрелить в другого человека тоже нужна какая-то воля, часто чужая. Именно поэтому Власть стремилась и стремится вывести армию из политических дискуссий. Сделать её исполнителем только и исключительно одной воли. В зародыше подавить малейшие сомнения, способные внести люфты и зазоры в механизм, что срабатывает между приказом командующего и пальцем на спусковом крючке или кнопке «пуск».

Тогда понятна и обратная позиция. Чтобы победить врага нужно выбить у него из рук оружие, а само оружие сломать. Противник будет стремиться расшатать военный механизм. Превратить его в хаос. Ему выгоден «плюрализм мнений», демократические права военнослужащих и пр. И здесь ярчайший пример – наша история во второй половине 1910-х годов. Царская армия вступила в Первую мировую войну монолитным отлаженным механизмом. Но летом 1917-го это было принципиально другое явление. Командиры выбирались[1]. Представители солдатских комитетов участвовали в работе военных советов. Приказы обсуждались и не всегда принимались к выполнению. А какое решение примет солдат, которому нет дела до высокой политики и геополитических интересов, зато дома ждут жена, дети и хозяйство? Явно не то, где есть смертельный риск. Агитаторов хватало, несмотря на все усилия надзорных структур. Кроме того, вследствие потерь, доля кадровых военных, тех, кому с пеленок внушали мысль, что его судьба – погибнуть за Отечество, резко сократилась. На офицерские должности, не говоря уже о нижних чинах, пришли гражданские люди, которым были чужды понятия воинского сословия. Естественно, такие с радостью воспринимали идеологическое обоснование любой возможности не воевать.

С противником внешним понятно. Он разрушает вражескую армию и оккупирует страну. Другое дело противник внутренний. После того, как армия разложена, прежняя власть обезоружена и низложена встает проблема что делать дальше? Внешние враги остались и от них нужно защищаться. Кроме того что делать с толпой вооруженных людей, которая стремительно криминализируется. Что делать тому, кто еще вчера призывал к «миру без аннексий и контрибуций»? Показателен пример А.Ф. Керенского пришедшего к власти в феврале 1917-го. Начав с призывов солдат к неподчинению, он буквально через полгода был вынужден разъезжать по фронтам и агитировать за наступление, за что получил прозвище «главноуговаривающий». Финал Керенского и Временного правительства известен.

Иначе поступили большевики. Также как и другие революционные партии, они занимались агитацией в армии. Разве что в силу их малочисленности, конкретно их вклад в разложение царской армии относительно не велик по сравнению с вкладом других партий. Но и они столкнулись с той же проблемой после прихода к власти: Немецкая угроза (Кайзеровская армия была тронута разложением, но еще сохраняла боеспособность). Как следствие – Брестский мир. Контрреволюция внутри страны, которую возглавили бывшие царские офицеры. И отсутствие армии. Большевики не стали наводить порядок в армии старой, которой по факту не существовало, но пошли по пути создания новой армии. Уже под свои монопольные идеи. Неслучайно существовало Главное Политуправление. Кафедры марксизма-ленинизма были в каждом военном учебном заведении. Политзанятия и политинформации регулярно проходили и проводились во всех частях, а просмотр программы «Время» был обязательной частью распорядка дня. Политика в армии была и но только ОДНА политика.

Подводя итог, можно сказать следующее: Власти страны кровно заинтересованы в подчинении и подконтрольности армии. Поэтому они будут стремиться подчинить армию только одной политике – государственной, иногда маскируя это выражениями в духе «армия вне политики». Те, кто стремится перехватить власть, будет стараться политизировать армию. Но взяв власть, они будут вынуждены вновь подавлять всякое инакомыслие. Такова железная закономерность. И поэтому вопрос идеологии был и будет одним из ключевых вопросов военного строительства.

[1] К слову, очень удобная возможность заменить строгого профессионала на своего горлопана-популиста.